 Несколько лет назад в Москве вышла из печати книга Александра Заерко "Тюрьмы Беларуси. 1929-1935". Тираж ее невелик - всего 1000 экземпляров. Может, потому она и не поступила во все библиотеки страны, как нельзя было увидеть её и на прилавках книжных магазинов. "Тюрьмы Беларуси..." - первая книга из задуманной автором (нашим земляком, а ныне московским бизнесменом) серии "История белорусских советских тюрем". Она предназначена для широкого круга читателей и является по сути одной из немногих попыток исследования советской карательной системы. На постсоветском пространстве подобных трудов выпущено не так уж и много.
А.3аерко кратко повествует о становлении тюремной системы в Беларуси (а она фактически была создана после насильственного присоединения белорусских земель к Российской империи в конце ХVIII века), дает характеристику тюрем в первые годы существования БССР. Основная часть исследования посвящена пенитенциарной системе Беларуси в период с 1929 по 1935 год, начиная от приема осужденных вплоть до осуществления смертной казни. В книге подробно освещены вопросы тюремного режима, труда, питания, воспитания (точнее, перевоспитания), лечения заключенных. Автор широко использовал воспоминания современников. А это 74 мужчины и женщины, осужденные, как принято считать сейчас, незаконно, в основном по политическим мотивам: раскулачивание, шпионаж, вредительство и т.п.
В книге есть многочисленные упоминания об окружных (до 1930 г.), а потом городских тюрьмах Витебска, Орши и Полоцка, тюрьмах и КПЗ близлежащих к Орше населенных пунктов.
Хотя хронологические рамки исследования — 1929-1935 гг. — автором не оговорены, это было то время, когда маховик политических репрессий в СССР еще только начал раскручиваться. И в первую очередь в связи с развернувшейся в стране сплошной коллективизацией. Большинство героев книги были обвинены и осуждены как кулаки, либо как лица, препятствовавшие осуществлению колхозного строительства в деревне.
Вряд ли каждый из желающих ознакомиться с книгой А.Заерко сможет это осуществить, поэтому остановимся на некоторых моментах из истории наших тюрем. Вслед за автором сравним их с тюрьмами дореволюционной России. Здесь на помощь приходят письма, которые отправлял из царской тюрьмы видный революционер-большевик Феликс Дзержинский. И откровенные свидетельства одного из "столпов" и непосредственных создателей советской тюремной системы отнюдь не в пользу последней. Возьмем, к примеру, питание заключенных. Так, в начале XX века в царских тюрьмах на него выделялось по 37 копеек в сутки на одного, что давало возможность готовить приличные пайки. Интересно, что в сентябре 1907 г. положение несколько изменилось: для уголовных элементов "кормовые" были снижены до 22 копеек, а для политических продолжали отпускать те же 37 копеек в сутки. К тому же практически не ограничивались продуктовые передачи с воли. Что, однако, не скажешь, о советском времени. И хотя в тюрьмах вопросы с питанием решались по-разному, уже начиная с весны 1932 г., пишет автор, в городских тюрьмах голод стал ощущаться с особой силой. В котлы шли отбросы, испорченные продукты, главным образом тухлая капуста, заправленная рыбьими головами и картофельными очистками. Впрочем, на свободе с питанием большинства простых тружеников тоже хватало проблем.
Царский тюремный режим был более либерален и в вопросе свиданий заключенных с родственниками. Одно свидание разрешалось в четыре дня или около 90 в год. И если в первые годы после революции заключенным разрешалось в зависимости от их разряда от 25 до 105 свиданий в год, то уже к середине 1930-х гг. свидание предоставлялось раз в несколько месяцев. Иногда же просто узнать, где находится ваш арестованный или осужденный родственник, было невозможно.
Как средство перевоспитания и в царской, и в советской тюрьме широко использовался труд заключенных. Одной из лучших в те годы в республике по организации занятости заключенных автор называет Оршанскую городскую тюрьму. Напомню, в недавнем прошлом это Исправительно-трудовая колония № 6, размещавшаяся в зданиях бывшего иезуитского коллегиума в самом центре города. В те года она, правда, называлась Исправдомом. По воспоминаниям К.Мачульского, в начале 1930-х годов режим в нем был нежесткий. На первом этаже сидели заключенные в открытых камерах. Они имели возможность работать в столярной и сапожной мастерских, на кузне, отправляли наиболее «спокойных» политических заключенных работать на стройки и заводы города. Молодые могли получить здесь и специальность. На втором этаже сидели уголовники в закрытых камерах. Женщин держали в отдельной камере.
К началу 1930-х гг. изменений в количестве тюрем не произошло и, уже начиная с 1929 г., республиканские тюремные учреждения были переполнены. Этим создавались невыносимые условия для арестованных и осужденных. Нужно добавить к этому недостаточное бюджетное финансирование, которое приводило не только к несоблюдению установленных норм жилой площади в расчете на одного заключенного, но и к отсутствию возможности обеспечить их надлежащим питанием, одеждой и обувью, постельными принадлежностями и т.д. Так, бывший заключенный А.Радомский вспоминал об оршанской тюрьме (1932 г.): "Все были в одной камере. Простые мужики сидели. Набито было полно. Комнатка такая небольшая, человек по 70. Там двухэтажные нары, стоишь як вкопанный. Спали кто где, кто як сумел. Кто сидя, кто раком, кто боком”.
Действовавший тогда Исправительно-трудовой кодекс исходил из приоритета интересов государства над правами и законными интересами личности. Невыносимость содержания заключенных, особенно осужденных по политическим статьям, постепенно все более возводилась в ранг закона. "Создавалось впечатление, - заключает А.Заерко,- что вместе с лишением свободы гражданин лишался всех своих прав и превращался в полностью зависимого от тюремной администрации".
Самое печальное, что в тюрьмах приводились в исполнение и смертные приговоры. Была такая «камера смерти» и в оршанской тюрьме. Нужно отметить, что в дореволюционной России всех расстрелянных по суду знали поименно. По иному обстояло дело в Стране Советов. Автор приводит данные о том, что за три года первой революции в России были казнены более 2100 человек. А в начале 1930-х гг. только в одной Беларуси число смертных приговоров в среднем превышало одну тысячу. Остается надеяться, что после завершения реставрации здания состоится обряд его освящения. А на территории будет установлен соответствующий памятный знак.
Знакомясь с книгой, все более утверждаешься в мысли, что до обидного мало у нас научных и научно-популярных работ по истории и сегодняшнем дне тюремной системы в Беларуси. И это притом, что наша страна, по свидетельству некоторых источников, занимает сейчас 3-е место в мире (после США и России) по количеству заключенных на душу населения. Видимо, на пальцах одной руки можно сосчитать города Витебской области, где нет ИТК либо прочих подобных заведений.
 "Синей" столицей Беларуси давно и по праву считается наша Орша. Уже в 1920-х гг. городская тюрьма была переполнена, о чем свидетельствуют документы Государственного архива Витебской области. Поэтому во второй половине 1930-х гг. недалеко от железнодорожного вокзала была построена новая тюрьма на 2,5 тысячи заключенных (к примеру, в царской России уездные тюрьмы ограничивались всего сотней "посадочных" мест). Но и этого, как потом оказалось, было мало. Через несколько лет после войны в Орше открывается еще одна ИТК, ныне УЖ 15/8, контингент которой доходил в 1990-х гг. до 5000 человек, ставя тем самым рекорд не только в СНГ, но и в мире.
Впрочем, это уже совсем другая история. Печально констатировать, но уже несколько поколений оршанцев выросло (и вырастет?) под доносящиеся из-за высоких глухих заборов с колючей проволокой наверху команды "Жилая зона, подъем!", "Жилая зона, отбой!»
А бывшая городская тюрьма (кстати, с богатейшей историей, ведь в ней томились и страдали десятки тысяч белорусов и уроженцев одной шестой части суши, от повстанцев 1863 года до подпольщиков Великой Отечественной) сейчас быстрыми темпами приобретает свой, будем надеяться, первозданный вид памятника архитектуры XVII века. К счастью, в ней уже ничего не будет напоминать о ее почти 150-летней тюремной доле (а она заслуживает серьезного научного изучения). И все же, на мой взгляд, одну из комнат, некогда переоборудованных в казематную камеру, можно было оставить как напоминание и предостережение современникам и потомкам. Ведь свою историю, не только славную и героическую, но и трагическую и мрачную надо знать. И знать хорошо.
Виктор Лютынский
ИЛЛЮСТРАЦИИ:
1 Арестанты на Базарной площади в Орше. С фотооткрытки начала ХХ в.
2 На фото: Так выглядел вход в тюрьму после ее закрытия. 1989 г. Фото Ю.Коптика
| 
