Двоюродный брат Короткевича не пускает никого в комнату классика

В сознании несведущего читателя места Короткевича — это Орша, где он родился, и Минск, где жил и умер. Однако есть ещё один белорусский город, где Короткевич, по воспоминаниям его друзей, провёл "чуть ли не половину жизни". В Рогачёве были написаны "Ладья отчаяния", "Вино дождей", "Седая легенда", частично "Колосья под серпом твоим".

Здесь, в доме дедушки, дядя Игорь выделил племяннику Володе отдельную комнату. Короткевич купил туда стол — и ночами писал, писал, писал... Сегодня в этом доме живёт двоюродный брат Владимира Короткевича Сергей с женой Тамарой и сыном Василием. Сергей любит выпить, а к гостям относится без особого тепла. Мы вместе с писателем Владимиром Орловым пытаемся попасть в дом, чтобы увидеть комнату великого писателя.

Владимир Орлов: Добрый день, я у вас уже бывал…
Сергей: А кто вас пустил сюда?!
Владимир Орлов: Ну, мы постучали…
Сергей: Как постучали, так и выйдете!.. До свидания!..
Владимир Орлов: Сергей, это — журналисты самых главных белорусских газет. Они хотят вникнуть…
Сергей: Идите со своими газетами, мне печь поджигать газет нет...
Владимир Орлов: …вникнуть в ваши проблемы, может быть, помочь... С открытой душой приехали люди.…
Сергей: Вы никогда ничем не помогали!..
Владимир Орлов: А вдруг в этот раз получится?
Сергей: До свидания, я сказал!..
Владимир Орлов: А может быть, вы нас пустите на 5 минут в комнату Владимира Короткевича?
Тамара: Ну пожалуйста, зайдите, зайдите!.. Зайдите, я вас прошу!..
Владимир Орлов: Давайте, Сергей, мы зайдём…

Двоюродный брат писателя недовольно прячется в своей комнате, а Тамара показывает нам комнату классика. Невероятно, но и через 25 лет после смерти Короткевича здесь всё осталось на своих местах — стол, его игрушечные собачки (писатель называл их "своими детьми", потому что настоящих детей Бог ему не дал), картина, даже обои в комнате те же!..


Тамара: Вот здесь он писал, за этим столом. Эти картины тоже при нём были. Вот эту, может, он рисовал, или привёз откуда-то... Это его комната. И здесь всегда чистота и порядок.

Хозяевам уже предлагали другое жильё взамен, чтобы сделать в этом доме музей Короткевича. И Тамара, кажется, не против. Но...

Тамара: Против хозяин, это на нём дом. Я говорила, а он ни в какую не соглашается. И ничего не делает, не помогает, абсолютно бомжем стал...

Тамара вспоминает, как Короткевич приезжал к ним за два месяца до смерти, в мае 1984 года.

Тамара: Последний раз он был в мае месяце. И мы ещё съездили на Вищанскую гору вместе с ним. Он ещё сказал на меня: я буду крёстным у твоего ребёнка. И одеяльце прислал, и пододеяльник. Прислал — но не успел...

За то время, пока мы разговариваем с Тамарой, Сергей немного теплеет, выходит из своей комнаты — и даже начинает вспоминает вспоминать детали относительно Короткевича. В частности, его похороны.


Сергей: Обычно такой человек не признаётся, когда он здесь. Я только осознал в день похорон. Мы сидели у гроба, и муж племянницы говорит: ну, сколько можно сидеть, пойдём покурим. Вышли — а там стоит толпа... И это можно понять, если бы детей из школы отправили. А это же июль... А здесь — целая куча... Я спрашиваю у Васи: как, что за демонстрация? А он отвечает: на похороны пришли...

Улица, на которой стоит дом Короткевича в Рогачёве, до сих пор носит имя Чкалова. Она не заасфальтированная и грязная. Таблички на доме тоже нет. Да и попасть в него, как видим, сложно. А жаль. Ведь это безумно интересно для каждого поклонника Короткевича — увидеть стол, за котором писались "Колосья под серпом твоим".